Интервенцией слов наш язык изувечен,
Оборвался напев хороводниц лугов,
Храм надрывно молчит, словно с Богом развенчан,
Стали души добычей когтистых врагов.
Всё быльем заросло на российских просторах,
Где гуляла гармонь, рвутся в пляс сорняки.
С песней наши отцы шли сквозь вражеский порох,
Закрывая собой свиста пуль сквозняки.
Мы же бросили песни и речь в растерзание.
Как путаны, они вне законов живут.
Но губителям есть в падшей речи прозвание,
Наши деды его ни за что не поймут!
Не поймут его те, кто за Родину ратились.
Выбрать честь, а не жизнь в битве каждый был рад.
Умер русский народ?
Мы теперь избиратели,
А на вражьем наречии — электорат.

25 февраля 2010 г.

Он был ловчей всех и успешней,
Мог трёпку хоть кому задать.
Подтянут, быстр, суровый внешне,
Привык всегда он побеждать.

Но зависть многие таили,
Мечтали волка обогнать…
Вот лисы волка схоронили
И слёзно речи говорили,
Умея торжество скрывать.

8 февраля 2010 г.

Всегда мы жили в беззаконии,
Но люд российский не редел.
И уживались — вор в законе
И мэр — бессменный, всем знакомый.
И в беспределе был предел.
Русь вздыбил волчий передел.

22 февраля 2010 г.

Отца и дядю схоронил
И стал богат сверх меры.
Он лень для празднества хранил
Без совести и веры.
Стал образ по Руси гулять,
Все обошёл просторы.
Чтоб жить, влюбляться и плясать
Страну хоронят воры.

28 февраля 2010 г.

Я застреваю утром не в зевоте,
Храню ночной огарок тишины.
И пусть я в доме, но душа в полёте,
А без неё негоже на работе —
Там многие хронически больны,
Бездушием они поражены.

12 декабря 2009 г.

Живёт чиновник на оброк,
Поместьем краденым гордится,
А у народа жизнь, как срок,
Туман над кладбищем клубится.

Как вздох последний, брезжит свет
Христа познавших поколений.
Но от корысти хода нет,
И множится лавина бед.
Нет в стане чести пополнений.

28 июня 2009 г.

Сыну Станиславу

В стране ромашковых венков
Ласкает душу солнце детства.
Здесь тропы дедов и отцов
Вдоль перекатов и гольцов —
Не промотать бы их наследство!

Пьянит цветенье медуниц,
А рядом шмель — пилот отменный,
И лагерь, сотканный из лиц
Друзей мелькнувших верениц,
Встаёт в глазах, как сон мгновенный.

Там в пряном запахе травы
Одни ликующие звуки.
Я в детстве с миром был на «вы»,
Срезая прут для тетивы…
В крови деревьев взрослых руки.

1 апреля 2009 г.

Ты говорила, что родили
В любви для счастья мы детей…
Увы, их без тебя крестили,
И в храме брак не освятили.
Когда уплыл туман страстей,
Мне виден стал твой крест-трефей.

4 ноября 2006/2010 гг.

Сумев вериги быта сбросить,
Я крикнул: «Реченька-река!
Неси меня в поля, где росы,
Где лес красна целует осень,
Где мысль, как небо, глубока».

И вот не счесть стихов! Заветный
Со свистом сборник уходил.
Теплом лугов, полей согретый,
Красою русскою напетый,
Он спрос на Поттера побил!
Жаль, сын к обеду разбудил…

30 ноября 2009 г.

Как мрачны родины картины!
Всё гуще тени на стене.
Мы в равнодушии повинны —
Нет государства половины,
Крым в сопредельной стороне.

Сквозь окна небо смотрит хмуро.
Иконам сиро без свечей,
А на душе всё серо-буро.
Страна — шагреневая шкура
Под топорами палачей.

3 сентября 2009 г.

И даже княжествам удельным
Не станет Русь теперь сродни!
В ней каждый стал жильцом отдельным:
Одни в богатстве беспредельном,
Других на дно уносят дни.

О сталь врагов Русь не разбилась,
По деревням не растеклась,
Но в нефти с плачем растворилась,
В особняках развоплотилась
И олигархами слилась.

Не песни, а лай прописался в коттеджах,
Без дружбы соседской растут малыши,
Ушли коммуналки, где жил я в надеждах,
Где и в тесноте, и в немодных одеждах
Мы все широтой отличались души…

1 сентября 2009 г.

Жила в страстях ты и в мечтах,
А няни пестовали детство.
Летала на семи ветрах…
И поселился в детях страх —
Найдут ли в сердце мамы место.

Мороз на волосы дохнул.
Порой целительна прохлада.
Остаток чувств он всколыхнул,
Пошире душу распахнул…
А для детей и то награда?..

30 ноября 2007/2010 гг.

Господь планету поделил:
Отдал простор под океаны,
Хребтами земли оградил
И царской властью наделил
Иные избранные страны.

Мир недописанных судеб
Услышал: «Власти повинуйтесь,
Оберегайте отчий брег;
Пусть вызревает дух и хлеб,
В делах и в песнях соревнуйтесь!»

Но мы нарушили завет,
Родные храмы черни сдали,
А царской власти Божий свет
Окрасили в кровавый цвет…
И красным чёрный сброд назвали.

17 августа 2009 г.

Дочери Полине

В наш век компьютерных формаций
«Гуру» главнейший — Интернет.
Из этой зоны деформаций
До царства духа хода нет.

От беспрерывных обучений
Давно всей грудью не вздохнуть,
Нет хороводов, песнопений,
Где можно душу развернуть.

В Сети всемирной молодёжь
Не чтит есенинской берёзки.
Ссудивши души под грабёж,
Мы стали вечные подростки.

Тепла из файлов не скачать,
С живым цветком не повстречаться,
Тень состраданья не сыскать.
В Сети всемирной бьётся мать —
Не может к первенцу прижаться.

12 августа 2009 г.

Люблю омытую зарёй
Москву обнять в часы свиданья!
Сибирский пояс часовой,
Как неустанный постовой,
Не даст проспать миг созерцанья.

Без суеты толпы людской,
И без машин осатанелых,
В тиши купаюсь городской,
Живой пропитанный тоской
О предках — ратниках умелых.

Порой я будто бы лечу,
Прорвав туман над куполами,
И православным всем кричу:
«Нам чудо, братья, по плечу —
Мы возродили храмы с вами!

Крестов возносится парад,
Все дружно взорами к Востоку,
Дабы заметить миг у врат,
Когда Господь войдёт во град,
И звон прольётся ровно к сроку!»

…И красный Кремль в рассвет вплывал,
Я стариною восторгался;
Зарёй целованный металл
Прощеньем Господа сиял,
И каждый купол улыбался…
Вдруг стало горько за Христа —
Иудин род и здесь глумится:
На месте строгого креста
Сидит, как на колу, звезда —
Лукавый выдумкой гордится.

20 июля 2009 г.

Большевистская правда навскидку понятна,
Так в пустыни мираж вожделенно лучист,
Но в картине живой сплошь туманы да пятна,
От души поработал экспрессионист.
Православная правда сияньем объёмна,
До заветных глубин кто прилежно добрёл?
Но судить всех и вся мы берёмся нескромно,
Ненавидя подчас тех, кто силу обрёл.
Все песчинки равны в нищем пекле пустыни.
Ветер злобно ровняет волнистый бархан.
Не найти разноцветий на чуждой картине,
Как и вскачь не пойдёт, пыль взметнув, караван.
Наши реки и горы величием спорят,
Богатырь на Руси был в особой чести,
Почему же теперь с подозрением смотрят
На того, кто корабль может в бурю вести!
И не станут гадать, кто по-честному бился,
Скажут: жид или вор, коли чужд нищете,
Сострадают тому, кто от праздности спился.
Подвиг лени нередко у нас на щите.
Фанатичная правда, как выстрел, понятна,
Власть втирала в песок всех, кто строить умел.
«Нужен церкви купец!» — молви, батюшка, внятно!
Или серость пустыни российский удел?

23 февраля 2010 г.

Отцу Евгению

Он, как учили, отдавал
Отчизне силы без остатка.
И даже жизнью рисковал,
Держал штормов девятый вал.
Кто ж его предал? Вот загадка.

В стране вдруг рухнули мосты,
Летели души не отпеты…
Его в объятья пустоты
Едва не сбросило с планеты.

Но он запрыгнуть чудом смог
В состав с развалин коммунизма.
И сам Господь ему помог,
О нём не прозвучала тризна.

Тогда, весь в ранах от властей,
С больной душой пошёл он к Богу,
Спасать стал храмы и детей,
Чтоб у лукавых всех мастей
Отбить Российскую дорогу.

6 июня 2009 г.

Архиепископу Иркут­скому
и Ангарскому Вадиму

России честь в нём — юнкеров последних — отпевали.
«За что, за что убили их?» — колокола стонали.
Храм вопрошал и совесть жёг крестьянина-солдата,
Но по приказу вожаков взрывали Божьи врата.
Ох, как же дьявол вздыбил Русь, что и Христа продали,
А после собственных отцов под красный свист рубали!
В те годы храмов полегло, что витязей на поле.
Святой Харлампий сберегал свой храм морской юдоли.
Без языка колоколов и росписи старинной
От океана до Москвы хранил он дух былинный.
Быть центром ледяных земель Господь его сподобил,
Чтоб он с молитвой и крестом над нами воеводил.
Давно ли русских моряков здесь в бой благословляли!
Священник с ними шёл в поход — и земли прирастали!
Держа ко льдам опасный путь, Колчак здесь причащался,
С землёй Сибирской и с женой полярник обвенчался.
Стал в лихолетье адмирал заступником российским…
Но сквозь ангарский синий лёд ушёл он в путь неблизкий.
Грех этот — вечное клеймо — теперь на иркутянах,
Он не искуплен до сих пор в увечных наших храмах!
Храм людям подавал пример, нищал он, но крепился,
Дух Колчака в святых стенах Харлампию молился.
Великий греческий святой и верный ратник русский
Себе сподвижников нашли, чтоб дух воспрял иркутский.
Весь в ранах, каменный цветок, раскрывшись, осыпался…
В проломы стен и куполов и снег, и дождь врывался.
Но пробил час, и Дух Святой явился в храм с Владыкой,
И выпал бешеный топор из рук эпохи дикой.
Дыханье колокол обрёл, и светлый звон разлился,
И нечисти орущей сонм о крепость стен разбился!

13 декабря 2009 г.

Господь, отринь Свой Судный день,
От маеты спаси греховной,
Восьмого дня страшна нам тень,
Как камнепад в дороге горной.

Полёт мечты нам сбереги,
Мы разожмём тиски безверья,
Лишь цель великую зажги,
Призвав всех русских в подмастерья.

Мы знаем, как Ты всемогущ!
Но и Тебе ж не просто дался
Мир, где венцом небесных кущ
Адама разум разгорался.

Не обозреть творенья дни,
Там ночь плывёт без звёзд, без солнца,
Не сразу вспыхнули огни
Сквозь мрак из Божьего оконца.

Но жаль, не вечно солнцу жить,
Умчится свет в свой путь спиральный,
Не долго и Земле кружить,
Суля исход для нас печальный.

Господь! Мы слеплены с Тебя,
Позволь нам с вечностью сдружиться.
Ты русских поддержи любя,
Мы сможем в глубь миров пробиться

И в дебрях замерших планет
Пройдём, крестясь, дорогой длинной,
И храмов золотистый свет
Зажжём с молитвою всесильной.

5 января 2009 г.

Ко мне пришли на юбилей
Отец и мать, слегка сутулясь.
Давно мы в чем-то их взрослей,
Но поцелуев их елей
Даёт мне силы жить не хмурясь.

Два белых облака любви
Плывут во всей красе заката.
Господь, полёт не оборви!
От света их тепло в крови,
Для нас в том главная награда.

Скользят родители в закат,
Их свет нас, грешных, защищает.
В сиянье их не видно врат,
В которых ангелов отряд
К последним тайнам причащает.

18 апреля 2010 г.

Памяти Г. М. Гайды

По реке, как по жизни, взор упрямо блуждал,
Плыли в кронах прибрежных любимые лица,
Тайну времени в быстром теченье искал,
Но срывалася мысль, словно камень со скал…
Голос друга нежданно вблизи прозвучал:
«Вся река лишь с небес может взору открыться».

30 апреля 2009 г.

В дороге этой молодость и зрелость
Сливаются в дыхание одно.
В долине грёз душе привольно пелось,
Улыбка счастья в облаке виднелась,
За музой век мне гнаться суждено,
Хоть заблудиться с ней немудрено.

Казалось, грёзам срок уже исчерпан,
Жжёт седина, и счастлив я тобой,
Но ведь поэт с безвременьем обвенчан,
Вот я и рвусь за птицею-судьбой,
Не слыша на часах вечерний бой.

Август 2008 г.

Ю. Филиппову

Давно ли рвался ты в мечтах
Из детства к ярмарке весёлой!
Там первого свиданья страх,
Боязнь, что в спорте будет крах,
Как тени, прятались за школой.

Миг этих «бед» с высот седин —
Едва ль не лучшая минутка…
Теперь же с ярмарки, один,
Среди минувших дней картин
Ты в юбилей вошёл — вот шутка!

Но не поймать нас в сеть морщин!
В душе мы прежние мальчишки,
Наш зрелый возраст — главный чин,
Он приз сегодня для мужчин,
Гони свой мяч без передышки!

17 апреля 2009 г.

Прадеду Семёну Брон­штейну

Я голосам родных внимал
В часы подлунного блужданья,
Пусть многих прошлый век отнял,
Я из стихов построю зданье.
В нём оживут, кого любил:
Далёкий прадед мне в наследство,
Прощаясь, скрипку подарил,
Дед печку с присказкой топил,
Стихами он овеял детство.
Там матери задорный пляс,
Отец вокруг неё — вприсядку…
Пусть правнуки увидят нас
С живой улыбкой, без прикрас —
И перед каждым снимут шапку!

11 апреля 2009 г.

В. Г. Распутину

Я ровно в полночь у реки
Природы слышу оживленье,
Здесь всем законам вопреки
Дрожат в ознобе маяки,
Из вод глухое рвется пенье.

Не Новый год, а каждый день
Природа трепетно встречает
И праздников минувших тень
У затонувших деревень
Слезой нежданной отмечает.

3 сентября 2008 г.

Сыну Андрюше

Упали на пляж сиротливые тени,
Остывший песок обжигает тоской.
А память нашла в лабиринте ступени
В тот мир, где мелькают в зелёнке колени
И сын пробегает вдоль пены морской.

С ним брызги, искрясь, в догоняшки играют,
А волны, резвясь и сияя, поют,
Но миг пролетает, и искорки тают,
Другие восторженно к небу взлетают
И радость на сердце недолгую льют.

Тем брызгам не скрыться волной и туманом,
Их вырвала память из пены морской.
А радость, что била когда-то фонтаном,
Осталась в душе дорогим талисманом…
Солёные брызги стекают слезой.
Свеча у распятья — наш вечный связной.

4 мая 2008 г.

Юрию Филиппову

Только тот, кто хоть раз замирал на краю,
Разглядеть может чудо восхода…
А тому, кто при жизни уже как в раю, —
Пошлый глянец, экран и зевота.

Тот, кто Божию искру из детства несёт,
В этой жизни творя и дерзая,
Тот всегда перед чудом заката замрёт,
Совершенство Творца познавая.

17 апреля 2007 г.

Звезды, словно в панике, дрожали,
В шторм небесный лайнер угодил.
Лучше б вёрсты по снегу бежали
И полозья радостно визжали,
Я б тогда бессуетнее жил!

Не спеша бы ездил на свиданье
В дальний край дорогой столбовой,
И, как встарь, бы лунное сиянье,
Гор непроходимых очертанья
Лишь Господь бы видел под Собой.

19 апреля 2009 г.

Памяти Г. Гайды

Уходим мы в зрелость тернистою тропкой.
С годами она непролазней вдвойне,
И речка, как время, мелодией звонкой
Поёт, но пугает нежданной воронкой.
И тени гуляют всю ночь по стене…
И счастлив теперь я всё чаще во сне.

5 февраля 2009 г.

Сыну Станиславу

Нам в звёздах жизнь пока не отыскать,
Господь глядит на нас в недоуменье,
Свой дом-планету добивает рать,
Привыкшая, не восполняя, брать,
Презревшая молитвенное пенье.

Господь могуч, но нужно ль создавать
Миры, как наш, где с покаяньем трудно,
Где память предков модно предавать
И совестью открыто торговать,
Где власть держав горда и безрассудна.

Ох, сбросив нас, планета б расцвела,
И зверь, как в заповедниках, плодился.
Нас нефтегонка к бездне привела,
Рать хамов сокрушительно смела,
Туман в зловещий смог переродился.

Сам дьявол, затаившись, стережёт,
Боясь, что мир в веках преобразится,
Но и Господь творенье бережёт,
И свет добра, мне верится, зажжёт,
И жизнь в мирах, как звёзды, разгорится.

Май 2008 г.

Сквер зыбко воспарил до розовых небес,
И, сквозь закат пройдя, он в прошлое скатился.
Там с другом в сумерках через забор я лез.
Вдруг сад соседский превратился в лес,
А друг мой, став седым, с лекарством суетится…
Нет! Нет! Я пионер! Мне старость снится.

Октябрь 2008 г.

В. Зуселеву

С друзьями вдаль легко бежать,
Душа в годах не заблудилась,
Нас сединою не прижать,
Ведь сердце не угомонилось,
И старость в нём не примостилась.

16 июль 2007 г.

Памяти сестры Ирины

Сквозь кровь и кроны дух вселенной
Кружит всевидящие воды.
В них свет веков волной нетленной
Впивает дивных мыслей всходы…
И только плоть сжигают годы.

15 мая 2007 г.

Прабабушке З.Д.Угловой

…В своей руке сияющее слово
Вдруг ощутить, как молнию ручную.
Н. Рубцов

На гребне прибайкальских гор,
Вступив с порывом ветра в спор,
Просил у предков я прозренья,
Чтоб, словно молния в простор,
Пронзая суету и вздор,
Врывался луч стихотворенья

15 сентября 2007 г.

В. Серёдкину

Отец вручил мне вожжи рода,
Спокойных нет теперь ни дня,
Прошло всего-то два-три года,
И мысли заняла подвода
С тревожным именем «родня».

Скрипит натруженно телега,
Полна родимых стариков,
Для тех, чьи волосы без снега,
Не все вернулись из пробега,
Нет в новой жизни берегов,
И зло ярится без оков.

Чужими судьбами облеплен,
Я рвусь сквозь лес войти в себя.
Как бурелом великолепен!
С гостями он не раболепен
И возмущается, скрипя.

Ему я потом помогаю
Содрать и смыть весь груз забот,
Живых в чащобе избегаю,
Поэтов души призываю,
Чтоб взяли в дружный хоровод.

Май 2008 г.

Л. Сабитовой

Как бурсаки в пасхальный день
Кружат на ярмарке весёлой,
Так мы, стряхнув заботы тень,
Врывались в жизнь толпой зелёной.

И, словно парус, аттестат
Нас влёк по морю впечатлений,
И самой главной из наград
Сияли списки зачислений.

И жизни бурный океан
В тот год пел ласковым прибоем,
Но разметал нас ураган,
Затишье было перед боем.

Бой отгремел. Все, кто спаслись,
Друг друга встретив, целовали.
И снова волны вдаль неслись,
Как нас, их ветры провожали.

18 июля 2008 г.

Андрюше

Главные партии — сыграны,
Все открытия — позади,
И холод вселенской вечности
Не раз подступал к груди.
Он дышит со звёзд неведомых,
Из глубины морской
И манит свидания таинством
С ушедшей душой родной.

Под грозным взглядом вечности,
Как под куполом циркачи,
Мы в отчаянии себя заверчиваем,
Игр земных трюкачи.

1986 г.

Л. Я. Бронштейну

Чем прямее и глаже дороги,
Тем разгонятся годы сильней,
Похищая восторг и тревоги…
А пути по ухабам — длинней.

Молодым за тобой не угнаться,
За могучим, как встарь, бунтарём!
Ты привык за высоты сражаться,
Вдоль заката над облаком мчаться,
Полыхая вечерним огнём.

26 февраля 2009 г

Кровь, как река в землетрясенье,
Рвалась из русла, не спросясь,
Вдоль лиц родных, давно ушедших,
Я проплывал не торопясь.

Сгорая в муках расставанья,
Гордыни сбросив плащ земной,
Я не успел на покаянье,
Господь послал уже за мной…

Тому, кто призван в мир поэтом,
Не выпадает долгий срок,
Но я с судьбою разминулся
У «лукоморья» детских строк.

17 августа 2007 г

Памяти Г. М. Гайды

Нам недавно жарки улыбались,
Колокольчики кланялись вслед,
Мы с тобою сквозь слёзы смеялись,
Наши губы плотнее сжимались,
И дрожал, как лампадка, твой свет.

Лето, грозами раня, шумело.
Ты в делах и молитвах горел,
Отражая атаки умело,
Только хворь рубежи одолела,
Ты улыбкой прощальной нас грел.

Душит осень цветы вдоль дорожек,
Между туч скорбно льётся рассвет,
Плачет роща берёзок-подружек,
Превратившихся разом в старушек,
И роняет прощальный букет.

Помнят листья рассветов оттенки,
Помнят листья закаты с грозой,
Твой в природе портрет, не на стенке,
Я пред ним опущусь на колени,
Чтобы горе смягчилось слезой.

Август 2008 г.

Влетел в троллейбус резвый лист.
Как тень, ушла летать сноровка.
Не он ли тихо шелестит,
Что скоро наша остановка.

27 октября 2007 г.

Мелодия становится цветком…
Г. Иванов

Слезу я украдкой не раз утирал,
В ней луч состраданья дрожа преломлялся,
И вспыхивал яростно рифмы кристалл,
В мир звуков заветных я с ним убегал,
Туда, где от слова цветок распускался.

10 марта 2009

Театр уж полон, ложи блещут…
А. С. Пушкин

«Живи, высокое любя»
И оставайся век дитя,
Дар сохраняя изумленья.
Я эту мудрость разделяю,
Закат полётом замедляю
И грёзы пью в свой день рожденья.

Москва. Театры рукоплещут,
Вернулась к ним былая стать,
Пускай порою будни хлещут,
Но мастера нам души лечат,
Сгорая Чехову под стать…

Во тьме блаженно замирать,
Внимая музыке и слову,
А после с другом боль сверять,
Героев чувства примерять,
Словно желанную обнову.

10 февраля 2008 г.

Сыну Андрюше

Я обветшалой даче поклонился,
Себя сквозь вёрсты трудные нашёл.
Вдруг с дедушкой ты на снегу явился
И за руку по насыпи пошёл.
Пронзая плоть тяжёлого заката,
Несётся поезд бешено во мглу,
Посторонись… Но вечной стала дата,
Ни выдохнуть, ни вскрикнуть не могу.
Угасло солнце в розовом снегу.

16 мая 2006 г.

Анне

Не для детей теперь дворы,
В газоны вмяты листья,
Машины вместо детворы,
В грязи рябины кисти.

Когда-то нежные цветы
На нас взирали смело,
Без придорожной суеты
На танцах осень пела.

Звучал и твист, и русский пляс
В тот день попеременно,
А я хотел, чтоб первый вальс
Стал нашим непременно.

Вихрь закружил, потом река
Смирила жар веселья,
Шутя подруга предрекла
Нам вскоре новоселье.

Студёной дымкой Ангара
Деревья приодела,
Нас ледянистая пора
Вдаль повела несмело.

Ноябрь. Остывшие леса,
Морозные поленья,
В окне озябшая звезда,
И губ прикосновенье.

Как холод канул в теплоту,
Лишь нам одним известно…
И кружит белую фату
В потоке лет невеста.

Вслед за фатой вплывает бант,
Дрожит заветный свёрток,
В нём воплощённый твой талант
Был непривычно вёрток!

В счастливых днях подросший сын
Нас поджидал на ужин.
А если кто в ненастье стыл,
То он вдвойне был нужен.

Не раз, когда я горевал,
На подлый мир пеняя,
Он обнимал и согревал,
Все беды отгоняя.

И в школьном шуме как-то вдруг,
За шалость с ним краснея,
Я понял — вырос лучший друг,
Нельзя любить сильнее…

Но вскоре свет любимых глаз
И детских снов дыханье
Железный вырвал век у нас,
Взвалив, как крест, страданье.

Не для детей теперь дворы,
В газоны вмяты листья,
Не слышно смеха детворы,
В крови рябины кисти.

28 октября 2007 г.

В. Шлепаковскому

Я помню детство, огород
С капустой до снегов, с морковкой.
И мы — «воюющий» народ —
Кому быть «белым», спорим с Вовкой.

Осёкся вдруг нежданно я:
Влетела мысль, как будто пуля —
Неужто девочкой была
Соседка, дряхлая бабуля…

Коль так, выходит, с Вовкой нам
Недолго бегать пацанами…
Нет! Нет! Придумают бальзам,
И мы не станем стариками.

18 апреля 2009 г

Ю. Якубовскому

Радость в жизни у друга пропала,
У мечты оборвался полёт,
В круге буден душа приустала,
Всё в семье и в работе познала,
В чистый праздник уже не поёт.

Чтобы не было тяжко в каморке,
Дай святой ей водицы испить,
Не сдавай её Кафке и Лорке,
Видишь, храм золотится на горке,
Он зовёт нас к любви воспарить.

Май 2008 г.

Л. Я. Бронштейну

Оботру я пот со лба, напахавшись:
Что ж ты, молодость, прошла — не дождавшись,
Пока храм внутри себя возведу
Да повыкошу вокруг лебеду.

Стены храма от тоски не спасли,
Сорняки вокруг пышней зацвели.
Я в кручине принялся судьбу молить,
Просил молодость с дороги воротить.

Клялся злобе дня любовь не предавать,
Дабы с мудрою тоской не вековать.
Только юность, драгоценный дар небес,
Не вернёт, пожалуй, фаустовский бес.

А затеет дьявол торг, то решусь —
Райским садом за любовь разочтусь!
Танец жизни кутал тьмой искуситель…
Воссияй крестом, мой ангел-хранитель!

13 марта 2004 г.

Отцу Иннокентию (Гайде)

Нескучный сад — московский друг поэтов —
Ещё хранит приметы старины,
Он помнит пылких юношей-кадетов
В сиянье горделивом эполетов
И слышит звук оборванной струны.

В глуши аллей под музыку всплывает
Дворец екатерининских времён,
В его колоннах время замирает,
И в надписях оно приоткрывает
Победы достославные племён.

Дворец среди чужих времён ветшает —
Не в радость быть хранилищем газет,
Глазами люстр он новости читает
И знает, что простор российский тает,
Но он хранит Екатеринин след.

2 октября 2008 г.

Я, смертный, нёс в себе живое семя…
Г. Гайда

Как тени, кружат имена
И ангелы над миром,
Летят пыльца и семена,
Из мрака рвутся племена,
Чтоб насладиться пиром.

Пришёл и наш черёд взрасти,
От искры засветиться,
Вдоль бездны крест свой пронести,
В любви спасенье обрести,
Воскреснув, изумиться.

22 мая 2008 г.

Памяти Г. Власова

Спешила осень, словно дочь к венцу,
В небытие держали путь закаты,
Жизнь взрывом отсеклась.
Нам слёзы не к лицу,
Мы горе выдержим, мы вместе на плацу
Чеканим шаг, матросы и солдаты…
Но бьют навзрыд среди берёз две даты.

29 октября 2008 г.

Птицей в клетке душа трепетала,
Хмарь в окне, и в любви не везёт,
Ожила вдруг картиною зала,
Та, где свадьба весельем блистала
Не меня ли там юность зовёт?..
Но река лишь под гору течёт.

Май 2008 г.

А. Голованову

Гул небесный меня растревожил во сне,
То не детства над радостным миром полёты.
Свет зажёг. Божья Матерь с Христом на стене,
А к моим в небеса не летят самолёты.

15 августа 2006 г

Андрюше

Я обветшалой даче поклонился,
Ровеснице заснеженной, седой.
След прошлого снежком запорошился,
Все разошлись, гонимые судьбой,
Никто не видел бездну пред тобой.

Сад поредел, порушилась ограда,
Бреду один вдоль прошлого с мольбой.
Вдруг, будто сон (О мука и отрада!),
Твой светлый взор из дымки голубой
Обжёг мне душу детскою тоской.

И молний давних вспыхнули разряды,
Рыдало небо ливнем на лугу,
Наивные, с тобой мы были рады,
Что спрятались от вечности в стогу.
Тот запах счастья в сердце берегу.

10 апреля 2005 г.

Памяти Г. М. Гайды

Редеет круг. Кого ж любить?
Остались слёзы от наследства.
Как в нищете душевной жить?
Глаза мне хочется смежить,
Чтобы увидеть лучик детства.

8 января 2009 г.

Памяти А. Вампилова

Сколько нас, летящих в бесконечность,
Вопрошало: «Почему, Творец,
Мирозданью Ты даруешь вечность,
Ну а нам лишь вспышку и конец?»

«Звёзды смертны, — голос мне ответил
Лунной ночью в тишине лесной, —
Что Господь единожды затеплил,
То хранит в небесной кладовой.

Все светила в круговерти тлена,
Вечен лишь мерцающий их свет.
Так и души, вырвавшись из плена,
Мчатся к Богу, и конца им нет!»

15 сентября 2003 г.

Г. Гайде

Далёкий предок в холоде пещерном
Хранил огонь трудом неимоверным,
Отбитый первобытною рукой
У каменной породы неживой.

Подруги, в муках извиваясь родовых,
Несли в века хранителей иных,
Выстанывался дивный мир с огнями…
Но вспыхнул горизонт. Земля споткнулась нами.

10 октября 2003 г.

Александру Москвитину

Манит дорог хмельная даль
К цветам и в снег полей,
Там радость зорь и звёзд печаль,
Байкал и мрак аллей.

Ручей искрится и поёт.
Пурга. Корабль во мхах.
Нагая дева томно пьёт,
Влачит свой крест монах.

То сон иль вид из вечных врат?
Так нету воротин…
Сошёл с ума? Да это ж, брат,
Коллекция картин!

23 декабря 2007 г.

Н. Башарину

Не Гималаев ледяная хладность,
Что Рерих пел от Родины вдали,
Не ангелов божественная младость,
Струящая на нас святую радость
С полотен небожителей Земли,

И не больных фантазий бессердечность,
Холодных и туманных, словно млечность,
В твореньях сумасбродного Дали —
Милее мне сестриц-берёз беспечность,
Их шелестящий тихий говорок,
Где осени капризной быстротечность
Роняет занавес и обнажает вечность —
Отмерен счастья ветреного срок.

30 марта 2008 г.

На счастье, ласковый твой взгляд
Напоминает в детстве маму.
Как жаль, что нет пути назад,
Где каждый был когда-то рад
Прочесть, что «Маша моет раму».
Не знала Машенька о том,
Что опустеет отчий дом,
Что расставаний примет драму,
Что не обнять ей больше маму.

Сентябрь 2008 г. Байкальские дюны

В. Шлепаковскому

Если в детстве душу не пронзала
Мысль, как выстрел: «Неизбежна смерть»,
И с надеждой сердце не взывало
Никогда с друзьями не стареть,
Если позже смерть не заприметил
В бесконечной круговерти дел,
Значит, на бегу себя не встретил,
Суета — твой жизненный удел.

Тревожен в детстве час заката,
Все краски дня уносит смерть,
Лишь возлюбив Христа как брата,
Тоску-печаль я смог стереть
И кротко в вечность посмотреть.

6 ноября 2007 г.

Они были лихими и ранними,
Напоказ окружающих ранили,
Вундеркинды, но не в математике,
А в питейно-табачной грамматике.

Близнецы по ухарским привычкам,
Различали друг друга по кличкам,
Для семей не хватило им трезвости,
Не в Христе повзрослели, а в мерзости,
Сбившись в стаи, сивухой дышащие,
Они первыми заняли… кладбище.

25 ноября 2007 г.

Моим родителям

Птица в лучах предзакатных парит,
Небом, как прежде, дразня,
Улочкой детства память летит,
Там вряд ли уж помнят меня.

Дом сторожит свой стареющий двор,
Где люди умели дружить,
Застольная песня рвалась на простор…
Вот если бы всё возвратить!

Мать, улыбнувшись, пустилась бы в пляс,
Задорно взмахнула рукой,
И выскочил в круг, демонстрируя «класс»,
Вприсядку отец молодой.
Грустя сквозь веселье, помнил про нас
Лишь дед мой, затейник седой.

И снова в поленнице пел домовой,
Что сны неустанно копил,
А ночью, мелькая седой бородой,
Он лучшие в дом приносил.

Вся в звёздах спускалась волшебница- тьма,
И в омуте тёмных дверей
Цветной каруселью плыла кутерьма
Гномов и чудных зверей.

Вдруг в детскую душу врывалась гроза,
Пылали, гремели, крушились миры,
И счастлив я был, открывая глаза,
Незнаньем, сколь кратки земные пиры!

25 декабря 2003 г.

Отцу

Отец нашёл стихов тетрадь,
В ней тень судьбы дрожала,
Закладкой золотая прядь,
Как в тайнике, лежала.

Он взялся чувства выверять
С позиций жизни мудрой,
А я усвоил — нужно врать,
Чтоб не краснеть. Или удрать,
И жить, как встарь, под пудрой…

Свершило время вечный круг.
Мои дивятся внуки: Какой чудак!
Зачем я вдруг Перо взял снова в руки,

Шуметь стал детям запрещать,
Иконы внёс в подмогу…
Пришлось мне время возвращать,
И — надо ж! — понемногу

Тетрадка стала набухать,
Как груди той девчины,
Которой довелось вдыхать
И грусть, и пыл мужчины.

17 октября 2007 г.

Дочери Полине

Театр зеркалами смотрит, зачем я, уже седой,
Пришёл не за ручку с дедом, а с дочерью молодой.
Зачем здесь ещё о чести и вечной любви поют,
Зачем не в бархате дамы, а в джинсах и наспех пьют.
Простит ли Господь предавших Россию и верных дам?
А, седина? Так что же, я детям весну отдам!
Лишь боль в этом мире вечна, всё зримое в прах уйдёт,
Но то, что любовью дышит, свой образ в веках найдёт.
Мы чем-то с театром схожи. И в рёбрах, и в брёвнах храм.
Обоих печаль нас гложет, что правит балами хам…
Но в музыке власть былого. Свет в хрустале угас,
Любимую оперетту для дочери я припас.
Арией мистера Икса детства зажглась звезда,
Потоки воскресших звуков смыли, как пыль, года.
И вот я опять мальчишкой бегу на экран глядеть
И чувствую, как в галопе больно сквозь горечь петь.
Мудрость искусства в сердце вливалась к нам с ранних пор,
Пронзительной русской песней наш согревался двор.
До слёз мы страной гордились, я в космос летать мечтал,
Но, кажется, мистером Иксом в лукавых объятьях стал.
О скользкую ложь споткнувшись, я, маску надев, блуждал,
Но снова спасая душу, с молитвою побеждал…
Как лошадь, судьба металась, терял всё, и вновь искал,
Но близких согреть любовью я к финишу доскакал…
Шум кресел вернул в реальность. Роднее нас сделал зал,
Правду мелькнувшей жизни я дочери досказал.

Владимиру Кузьмину

Мир детства в платьице девичьем
Застыл с распахнутой душой,
И летний полдень в гаме птичьем,
Сияя праздничным величьем,
Вместился в раме небольшой.

Не я ли там плыву на лодке
По речке детства своего?
Пираты рядом — одногодки,
Плеснув в уху немного водки,
Кричат сквозь годы: «О-го-го!»

Как манит гладь нырнуть в картину,
Друзей, подруг расцеловать!
Я седину и галстук скину,
Заботы все на миг покину,
Чтоб первый вальс дотанцевать.

29 марта 2008 г

Сестре Ирине

Огонь бенгальский в снежный день
Мальчишки жгли возле парома,
И детства радостного тень
Мелькнула в шапке набекрень,
Летящая на лёд от дома.

Мы мчались, радостно смеясь,
Вцепился я в сёстру и в санки,
Пар отставал от нас, клубясь,
Своею удалью гордясь,
Взрослели мы не как подранки.

Хотя ещё ползла война
Портретами родных по стенам,
И горем бабушка пьяна
Рыдала, что её вина —
Не отмолила сына с дедом.

Печать войны была на всём,
Мы в школу в латаном ходили.
Но, прикрутив коньки, вдвоём,
Речным мы наслаждались льдом
И лес на лыжах бороздили.

В тех небогатых светлых днях
Нас согревало пламя песен,
И, сбросив валенки в сенях,
На табуретках, как на пнях,
Мы пели так, что дом был тесен…

А позже взрослые года
Кружили нас, как шторм байкальский,
И хладнокровная беда
Тебя сковала. Но всегда
Я вижу свет твой христианский.
И тот огонь. Огонь бенгальский.

30 ноября 2008 г.

Деду Андрею

«Ох, зябко домовому!» — и с гимном в шесть утра
Дед заворчал, мол, печку растапливать пора.
Крещенский жмёт морозец. Бог даст, так разожжём,
А сам щипал лучины охотничьим ножом.
И вскоре треском жарким наш оживлялся дом,
Раскрытая духовка стреляла в нас теплом,
Она с хозяйкой праздничный пирог и хлеб пекла,
А на ночь груду валенок к скамеечке влекла.
А рядом с ними спали коньки сродни саням,
Снегурки круткой к валенкам прилаживали нам.
А на стекле подтаивал хрустальный городок,
Бутылки руслом тряпочным влекли к себе поток.
На гвоздиках бутылки менял я в нужный срок,
Сливать водицу талую — то первый был урок.
И ватный снег рябиной дед так принарядил,
Чтоб без улыбки к окнам никто не подходил.
Румяные молочницы кричали у ворот,
И нас манила улица в весёлый хоровод,
Бросали мы поленья под кров дровенников,
А круг точила рыжего жёг щёки топоров.
И только трёхколёсник сквозь дрёму вспоминал,
Как тротуар дощатый нам скрипом отвечал,
Как куры разбегались, потешно голося,
Как будто бы соседей о помощи прося.
В горячий полдень тополь заманивал шатром,
И жар земли гасила трава живым ковром.
Стихи и сказки деда с любовью слушал двор,
Но смолк однажды утром наш с дедом разговор.
И в лётном синем кителе, в наградах, без погон,
Казалось, дед всё слушает далёкий перезвон.
И, меж родными спрятавшись, я плакал не один…
Солёный привкус детства пронёс я до седин.
В крещенские морозы мне слышится с утра,
Как дед ворчит, мол, печку кормить твоя пора…

4 января 2008 г.

Как в детстве смех мой звонок был!
Под лёгким парусом комедий
Я с кинозалом в юность плыл,
Не попадал в шторма трагедий.

С годами взгляд мой стал иной.
Плывут с экрана оба мира:
Актёр весёлый, молодой
Вдруг виден старый и больной,
Или ушедший в мир иной…
Смеётся и рыдает лира.

Июнь 2008 г.

Маме

Я помню счастье первых ёлок,
Где настоящий Дед Мороз
Подарки прятал средь иголок,
И мать смеялась аж до слёз!

Ещё поклоны шлю я маме
За то, что на вопрос всерьёз
Она мне рассказала в храме
О том, что мир спасёт Христос.

7 января 2009 г.

Г. Гайде

Рискуя набить себе новые шишки,
Заплатой мелькая, ты лез на чердак.
Манила нас высь, как опасности в книжке,
Завидуя старшему брату, мальчишки,
Мы думали с гордостью: «Вот так мастак!»

Минута. И первая брошена птица,
Ты облаком белым взметнул голубей,
Закат освещал восхищённые лица.
У бабушки «Север» в зубах не дымится,
И замер, подпрыгнув, чудак-воробей.

Взирал ты, как ангел из мира иного,
Весь в солнце, а двор быстро кутался тьмой…
Где голуби детства?.. Я вижу седого,
В больничной палате, тяжелобольного…
До встречи ты в каждом закате со мной…

Май 2008 г.

Сыну Даниилу

Я слышу детства отголоски,
Где стук копыт по мостовой,
Где старых тротуаров доски
Вели из детства нас в подростки,
Где я в «брезентке» штормовой
За дружбу был готов хоть в бой.

А ныне, город весь стреножив,
Машины жмут нас всё сильней;
Без пацанов и без прохожих
Мы все, как будто обезножив,
Своих лишились королей,
И под асфальтом вязь корней.

Давно ли с гордостью звучало:
«Какой ты улицы кровей?»
Здесь малой родины начало
В душе зарубки отмечало.
Лишь тот, кто духом всех сильней,
В ранг возводился королей.

Со всей ватаги говорливой
Король мог с твёрдостью взыскать.
И кто в гордыне был строптивой,
Тот кары самой справедливой
Не исхитрялся избегать.

Неслабой подрастала рать.
Нередко юные дружины,
Как встарь, вели кулачный бой,
И помнят улиц старожилы,
Как в драках, все напрягши жилы,
Мы выясняли, кто герой,
А кто боец ещё сырой.

Неловким дюже доставалось,
Хоть были правила свои:
Позорным бить ногой считалось,
Брать в руку камень возбранялось,
Старались бить не до крови,
Учили младших: «Не реви!»

На чердаках штабы бывали,
Где тайны можно обкурить.
Там, улиц наблюдая дали,
Мы воздух родины вдыхали,
И злобных одолеть врагов
Был каждый к армии готов.

3 января 2009 г.

Памяти бабушек Лины и Катерины

Как после выстрела из пушки,
Дрожало эхо сорок дней.
Родня и добрые подружки
Без нашей сгорбленной старушки
Как будто стали вдруг бедней,
А взору вечности видней.

Кто в Пасху нынче нас приветит,
Настойки ягодной нальёт,
С любовью неприютных встретит,
Седины первые заметит,
Рукой шершавой их сотрёт
И в детство на часок вернёт?..

Июль 2008г.

Сестре Лене

Есть дом заветный в прошлой жизни.
Я не родился в нём, не жил,
Он не знаком был с укоризной,
Он тихой радостью дарил.

То был не дом, а лишь избушка,
У пятой стеночки кровать.
В углу на случай раскладушка,
Тахта да с вышивкой подушка.
Клён тенью звал нас пировать.

Картофель с маслицем и яйца,
Красавцы-овощи, горох,
А главным, с корочкой до глянца,
Был с рыбой баночной пирог.

У окон добрый «Запорожец»
Своей намытостью блестел,
И часто много детских рожиц
Он вёз на речку и кряхтел.

Я был студент, а ты подросток,
Ждала знакомства, затаясь…
А помнишь, пили мы из горсток,
У речки солнечной ютясь!

Помчались вихрем годы-воры,
Страну кружила чехарда.
Меж нами встали реки, горы,
Встречались редко наши взоры.
К сединам вывели года.

Лишь домик мало изменился,
Раздумал, маленький, стареть.
Я перед ним не раз молился,
В тумане прошлого таился,
Стараясь юность разглядеть.

13 декабря 2008 г.

Памяти Г. М. Гайды

Я один. Ты со мной. Мокрый снег городской,
Словно брызги от волн твоего океана.
В лунном свете идём мы с тобой по Тверской,
Не боимся проклятой поры воровской,
Отболела твоя безысходная рана.

Надрываясь, ты шёл среди лжи и реклам
По Москве, где Жуковский и Пушкин бродили,
Где стихи жгли сердца и гусаров, и дам,
Где молился с тобой каждый выживший храм,
Но «Аврору» сквозь годы в тебя разрядили.

9 января 2009 г.

Сыну Даниилу

Взяв крепко за руку, отец
Тянул прямой дорогой.
Дед заступался, молодец:
«Детей, мол, реже трогай.

Пусть берегут, что Бог вдохнул,
Вдруг в сердце есть таланты».
Но бес лукаво хохотнул:
«Бьют не для них куранты».

Жаль, не до песен было им
Под тяжестью победы,
На месте сказок и былин
Стальной эпохи беды.

Давно цепями по дедам
ГУЛАГи отгремели,
Так хоть бы внуки по крестам
К себе прийти сумели.

Казалось, близок светлый час,
И Пушкин с Достоевским
Подлечат хоть немного нас
Дыханьем досоветским.

Но хитрым войском, как змеёй,
Экраны к детям вкрались.
Как фрицев, их не взять зимой,
Да мы и не пытались!

По душам пулемёт строчит,
Шрифтов, словечек, чисел.
Мой одинокий стих кричит:
Вернись, культура писем!

Но дьявол ночь и день следит
Своим экранным оком —
Вдруг кто-то с Пушкиным сидит
Или мечтает с Блоком.

Стих русский — крест для сатаны.
В мельканье слов убогом
Летят осколки от страны…
Глухонемой пред Богом.

2 января 2008 г.

Страна романтиков, поэтов
И шквальных северных ветров,
Страна пустынников, аскетов
И мрачных ленинских заветов
Господний сдёрнула покров.

Давно ль взвивались песни в зорях
Меж океанов и морей!
Но дружба тонет в наговорах,
Мы все давно в кровавых ссорах,
И мчится горе — чьё быстрей? —
К пустым объятьям матерей.

17 сентября 2008 г.

Василию Козлову

Стала девка в России путаной,
Душегуб ныне киллер, не мразь.
Даже в бабку над люлькой желанной
Бьёт прицельно жаргонная грязь.

Но вдали от рекламных заторов,
Где от смога не корчится день,
Где река показать может норов
И не в моде экранная чернь,

В глубине пожелтевших морщинок
Грустных мыслей блуждал огонёк,
И для нас, просвещенных детинок,
Бабка с присказкой грела чаёк.

Но в глазах добродушной старухи,
Родной бабки вдруг вспыхнул упрёк:
Почему от проклятой разрухи
Слово русское ты не сберёг?

18 января 2006 г.

Отцу Евгению Старцеву

Пенье скрипки и всплески рояля,
Словно в стужу дыханье весны,
От Москвы и до замков Версаля
Душит грохот и вой сатаны.

Светлый звон рукотворного свода
Электронный дурман разметал,
Сатаны зашаталась свобода,
Но по душам он всласть поскакал.

С кумачом на ворованной тройке
Век коварный кружил седоков
И кровавым серпом перестройки
Раскроил достоянье веков.

В песни спряталась память народа…
Словом царственным выгоним страх,
И в лучах православных свобода
Лёд растопит в озябших сердцах!

…Или канет Россия в веках?

6 мая 2006 г.

С. Ю. Куняеву

Так и по смерти лететь к Вам стихами,
К призракам звёзд, буду призраком вздоха…
А. Фет

Растаял, как жизнь, в небе праздничный свет,
Лик сонной луны воспылал от заката.
В мерцании звёздном мне вспомнился Фет,
Узревший, как призрачным миром поэт
Стихами летит в кущи вечного сада.

Оставив потомкам свой песенный дом,
Поэт в небесах над разрухой страдает,
Ведь речь, словно речка, подёрнулась льдом,
Но, кажется, слышен спасительный гром,
А может, Господь над Россией рыдает?

Но полно с печалью на тучи глядеть!
Молитвенный стих сможет наледь расплавить,
Воспрянув, соборно бы нам порадеть,
Чтоб вьюгам бесовским корней не задеть,
И русскую речь вслед за Фетом восславить!

21 апреля 2008 г.

Совесть испытуется деньгами,
На божнице золотой телец.
Если в помыслах Господь не с нами,
То металл уносит жар сердец.

24 сентября 2007г.

Русла узких бульваров новый век укоряет.
Двухколёсный восторг укротил мерседес.
Но, как в юности, вдруг сердце бег ускоряет,
Каблучками стучит соблазнительно бес.

30 августа 2006 г.

Андрею Румянцеву

Распахнута душа поэта,
В ней нету тёмных уголков,
Стихи несут потоки света,
В них честность — главная примета,
Но в мире слышен вой волков.

Кто их разводит, я не знаю,
Тесней сжимается кольцо.
Я грозный вызов принимаю,
Воспрять всех духом призываю,
Чтоб Родине вернуть лицо.

Август 2008 г.

Как будто чуя боль разлук
И что зима неумолима,
Дрожит травинкой каждой луг,
И лишь берёз весёлый круг,
Как стайка ветреных подруг,
Танцует вальс неутомимо.

И в поле вышедший Есенин,
Весь в ранах радости и мук,
Вместил в себя всю боль растений
И человеческих волнений,
Кто с ним в душе — природе друг,
Но пилы скалятся вокруг.

Июль 2008 г.

Славил рыцарь честь и шпагу…
Г. Гайда

Как рыцарь славил честь и шпагу,
Он слово русское берёг,
Как будто в детстве дал присягу
И словоблудию бумагу
Не сдал в пожизненный оброк.

Он громкой славы не стяжал,
Не в моде ныне честь и лира.
Но словом острым, как кинжал,
Пронзал он пошлость, и дрожал
Слуга сбесившегося мира.

Я поначалу сам гонцом
Врывался в царские палаты.
Был легковерным я юнцом,
Но он духовным стал отцом,
Мне отковав кинжал и латы.

20 мая 2008 г.

Г. Гайде

Почуяв ужас Третьей мировой,
Без санкции Кремля вступил он в бой.
Поэт узрел, как мастерски при Буше
Жмёт доллар Русь, уничтожая души.

Экранов полчища нацелены в детей,
И вся страна, как будто без властей,
Шлёт деньги тем, кто думает о нас
Всей жуткой мощью смертоносных баз.

Поэт не прячет ни души, ни тела,
За русский слог он в бой вступает смело
И словом, как суворовским штыком,
Умело бьёт. Аж бес скрипит клыком.

Или грозой, без плоти, без болезней,
Взрывает зал и оживляет песней.
Взвод ангелов для нас его сберёг,
Чтоб в глушь сердец он достучаться мог.
И воскресал от Слова в каждом Бог.

9 марта 2008 г.

Памяти А.В. Колчака

Почему над Иркутском бушуют невзгоды?
Здесь, почти как в Бермудах, опасно летать.
Хоть целебны Байкала чистейшие воды,
Но здоровье и жизнь, как в тисках непогоды,
И злой рок подгоняет быстрей умирать.

Ох, какую ж вину нам Спаситель вменяет?
Ведь не только у нас божьих храмов разор!
Видно, дух Колчака в небесах к нам взывает,
Кровь его в Ангаре вот уж век остывает.
Не замолен с усердием предков позор,
Казнь последнего рыцаря — всем нам укор.

16 ноября 2008 г.

В. Г. Распутину

Помним мы, Святогор-богатырь
Сберегал нашу русскую ширь
От кровавых степняцких набегов.
И народ оказался под стать,
Над всем миром колоссом смог встать,
Превзойдя древних римлян и греков.

Был тяжёл Святогор для земли,
Трое доблестных следом взросли
И собрали могучую рать,
Чтобы в Муром и в стольные грады
Не врывались заморские гады
Храмы Божии осквернять.

Русской славы века пролетели,
Бесы вдруг закружили в метели.
Поспилась, порассеялась рать.
Богатырская канула власть.
Наркозельем нас потчуют всласть.
Умолить бы Пречистую Мать
В стенах дома врагов покарать!

Ох, ослаб нынче русский наш дух,
Марш победный не радует слух.
На глазах мужиков, матерей,
Не боясь ни огня, ни расправ,
Богачами на пагубе став,
Травят наших сынов, дочерей.
Мать Иванова, целься верней!
Ищем в бабах богатырей.

8 декабря 2008 г.

Ю.И.

По индульгенции Киотской
Решили яды поделить,
Чтоб в сделке с чёртом идиотской
Планету нечистью залить.

В дождях кислотных розы гасли,
Как в задымлённом храме свечи,
В грязи зелёной дети вязли…
А бесы, облегчая плечи,
Политиков кидали в печи.

15 декабря 2007 г.

М. Погребенскому

Рынка взор светящийся
Режет ночь огнём.
Цех наш, вечно снящийся,
Знаменем гордящийся,
Похоронен в нём.

Дом, в бугор вцепившийся,
Лишь дымком живой…
Друг-кузнец, в нём спившийся,
Орденов добившийся,
Плачет пред женой.

23 марта 2008 г.

Наталье Камышовой

Влагой прохладной он к небу стремится,
Льётся в стихи и художнику в кисть,
В жажде сгорая, нельзя им напиться,
Туман безответен на эту «корысть».

Призрак туманный престижных музеев
Гонит по миру усталых людей.
Сколько по Луврам снуёт ротозеев!
В залах привычных, в тиши, без затей
Жажда души утолится верней.

Кружат нас страсти бесплодным дурманом,
Ох, постарался Серебряный век
Реку любви обезводить туманом
Так, что от жажды иссох человек.

Где же он, Павла апостольский свет?
Где он, спасительный Новый Завет?

20 октября 2007 г.

Однообразие богатства
Больнее бьёт, чем нищета.
У бедных есть надежды братство…
От власти денег нет щита.
В грязь вбита дружба и мечта.

У грязных денег окруженье —
Звериной злобы воплощенье,
Там вместо веры — яд коварства,
Нет в жизни храма, в смерти — царства.

3 января 2008 г.

Виктору Козлову

У нас то кризис, то пурга,
И лгут правители привычно.
У них ни друга, ни врага,
И мнится мне, что злу рога
Они оттачивают лично.

Как в недочитанный роман,
Я к морю предков возвращаюсь.
Привет шлю преданным волнам,
Жму лапы соснам по горам…
Как будто с Родиной прощаюсь.

7 марта 2009 г

Мы гиганты разрушенья,
Что нам стоит мир взорвать,
Дикой силушки броженье
Тянет нас озоровать.
В небесах Господь дивится:
Как не может тварь понять,
Прах вселенский да водица,
А туда же — бунтовать!

Да и вправду, чем гордиться?
Хоть бы муху воссоздать!

17 октября 2007 г.

Лихой депутат, как за здравие тост,
Подросткам вещал о масштабных свершеньях,
А я бы их взял да увёл на погост,
Где правда жестокая, как холокост,
Расскажет совсем о других достиженьях.

Там юных улыбок застывших не счесть,
Такие же точно в плену дискотеки.
За что же им выпала скорбная честь,
Успевшим лишь жизни введенье прочесть,
Оставить любимых и скрыться навеки?

Дрожит, оживая, черта между дат,
И видится мне, как до гибели дети
В подвалах и барах и пьют, и чадят,
Не чуя, как в тело впивается яд,
Их тащат на кладбище липкие сети.

Другая черта рассказала о том,
Как девочка села со смехом в машину…
И горем взорвался родительский дом,
Когда среди ночи, как дьявольский гром,
Звонок телефонный отсёк пуповину.

Как будто сам чёрт нынче юность морит,
На фото кладбищенских редкость морщины.
Не дерево ль власти над нами смердит,
Ветвями сплелось и дымит, и гудит…
И рухнет вот-вот.
Полно спать вам, мужчины!

4 апреля 2008 г.

Р. М. Манну

Я не забуду клумбы у фонтана,
Взирал цветами утренний завод,
Как шли мы в бой к вершинам трудным плана,
А поздней ночью звёздный небосвод
Встречал прохладой победивший взвод.

Вдруг тишиной пронзили перемены,
Завод железным кладбищем замёрз.
Сам Госзаказ стал знаменем измены,
И с треском выстрелов по клумбам грёз
Кровавый рынок жизнь цехов унёс.

1 октября 2007 г.

Чтоб дышала русской песней
И не сгинула страна,
Чтоб метелью иноземной
Не замёл нас сатана,
Бог в эпохах заповедных
Нам велел язык беречь,
Словно бы в доспехах медных
Он укрыл родную речь,
Первым слогом от зловредных
Ворогов — велел стеречь.

Июнь 2008 г.

А. Колесникову

Мы хлыст властей годами сносим,
Скользя по льдистой мостовой,
Друг другу сами годы косим,
Простить нас Господа не просим,
Снедает души непокой.

А где-то старость по утрам
Листает свежие газеты
И по дорожке мытой в храм
Или бродя по берегам,
Нам, незнакомым, шлёт приветы…

В улыбках праздничные лица,
И речи дружески звучат.
А может, мне все это снится?
Везде по миру зло ярится,
Везде «погонщики» кричат.

Но нет, то дьявола наветы!
Вдали от нас живут без драм.
Там люди празднично одеты
И старость свежие газеты
В кафе листает по утрам.

12 марта 2009 г.

Отцу Каллинику

Эпоха бешено неслась,
Заказ завода сжался,
Живая связь времён рвалась,
Братва за собственность дралась,
Рать взяткоимцев разрослась,
Но рынку стать моя пришлась,
Кулак его разжался.

Завод дал опыт и задор,
Торгаш и жулик злится,
Что наш лучистей коридор,
Картины в нём, а разговор
Порой стихом искрится…

Небесный гул меня пронял,
Стал с верой я сживаться,
Сомнений грех священник снял,
Язык обрядов я принял,
Стал в сроки причащаться,
И с прошлой жизнью в суете,
Склонившись к Богу на кресте,
Я стал всерьёз прощаться.

Май 2008 г.

Виктору Архипову

Много зла у нас и мало злаков,
Словно мы в пожарище войны,
На экранах — шабаш вурдалаков,
Шоу стало знаменем страны.

Тем бесценней праздники на сердце,
Хочется запеть вдруг и сплясать.
Повезло мне в мире иноверцев
Родственную душу отыскать!

Долго рифма музыкой дрожала
В глубине заслушавшихся глаз.
Даже время челюсти разжало,
Русь родная высветилась в нас.

1 мая 2009 г.