С удивленьем Вертинского слышу напев — Он грустней отчего-то у Мёртвого моря. Я у пальмы пожухлой, устало присев, Ощущаю еврейское вечное горе.
Небо в масленой влаге мерцало, дрожа, Нежный голос певца,как струна, оборвался. Так и жизнь держит здесь не тугая вожжа, А слабеющий дождь, что, как я, затерялся.