Сахарный вход в областную администрацию



Тесно работая с Молдавией по поставкам вина и фруктов, мы с Батразом и Гайдой познакомились, как я уже говорил, и даже сдружились с руководством «Молдконтракта», дающего разрешение на вывоз продукции. Эта государственная организация имела двойственное подчинение ‒ и республиканскому правительству, и доживающему свой век Госснабу СССР. Её как бы старшим братом была московская организация «Росконтракт», с коей мы познакомились уже через своих молдавских друзей-приятелей. Представили они нас как надёжных партнёров, умеющих выполнять договорные обязательства, то есть вовремя оплачивать полученную продукцию. Основным дефицитом, тормозящим торговлю в пору гайдаровских реформ, были оборотные средства – финансы. Госпредприятия их быстро теряли, благодаря законодательному ограничению наценки на произведённую продукцию двадцатью пятью процентами и безудержной инфляции. Новые же структуры ещё не встали на ноги достаточно прочно. Поэтому все основные поставки шли без предоплаты, и репутация надёжного плательщика в ту безденежную пору была главным капиталом.

Ожидаемых Батразом вина и фруктов, на которых он специализировался, в свободном распределении «Росконтракта», несмотря на долгие обещания, не оказалось. На местах уже начали проявлять предпринимательскую самостоятельность, и большая часть ходовой продукции пошла, минуя централизованное распределение, присущее уходящей эпохе. Но зато «Росконтракт» вскоре предложил новый для нас товар ‒ сахар, причём в огромном количестве – от 20 до 40 вагонов. Батраз не проявил к сахару особого интереса, так как не знал ни конъюнктуры, ни цен. Огромные опасения, правда, совершенно другого рода, возникли и у меня. Вдруг к моменту прихода наших вагонов в городе будет избыток сахара? На сливочном масле немало предпринимателей по причине дефицита, неожиданно перешедшего в избыток, разорились. Так и сахар могут приобрести ‒ по «тепличной» схеме – вёрткие ребята из «Иркутской биржи», имеющие прочные связи с областной администрацией. Дружба с администрацией обеспечивала этой, так называемой бирже, особую «валюту» ‒ попрочней, чем американский доллар. Этой «валютой» были весьма дефицитные нефтепродукты, в том числе бензин, производимые на мощнейшем в масштабах России нефтехимическом комбинате города Ангарска. Поскольку государственная цена на нефтепродукты была в разы ниже рыночной, то продавать продукты для области хозяева биржи могли и по заниженным ценам, не забывая, конечно, и про свой, как выяснилось позже, немалый «припёк». Вино не являлось товаром первой необходимости, и его по этой схеме не завозили. Не заморачивались они особо и на рыбе, не хотели, по-видимому, связываться со скоропортящейся продукцией. Сахар же совершенно другое дело. По идее он, будучи социально значимым в преддверии сезона заготовки ягод, должен быть их товаром. Но, с другой стороны, если они и привезут сахар, то ниже устоявшихся рыночных цен продавать его вряд ли будут. Бескорыстие, активно проповедуемое в социалистическую эпоху, с наступлением либеральной свободы моментально испарилось.
После этих быстро промелькнувших мыслей я решил рискнуть играть почти по максимуму и согласился заключить, как всегда рискованный, договор аж на 35 вагонов; в денежном выражении это была огромная по тем временам сумма, но сейчас она может показаться весьма и весьма скромной – настолько подешевел рубль: если для простоты восприятия её выразить по курсу 2013 года, получится более двух миллионов долларов, а по курсу начала 2014 года – уже менее полутора миллионов. И ведь рубль продолжает катиться вниз, как с ледяной горы, с ускорением, полученным от украинских событий.Как тут снова не вспомнить «юбилейную» столетнюю давность – переломный рубеж в истории России, с которым целый век сравнивали уровень развития экономики (особенно в советское время) – стабильный 1913 год и трагический 1914-й, когда при вступлении в Первую мировую империю подстерегла военная и экономическая катастрофа. Неужели экономическая пропасть подстерегает нас и ровно сто лет спустя?