Будь мужчиной в дедов! —
сыну я говорю.
И потомков взрасти,
как деды, — благородных,
Чтобы в дебрях веков видеть рода зарю,
Что зажглась в прибайкальских
предгорьях раздольных.
Твой прапрадед Семён
был отважным купцом, Спал в походах не раз
он на снежной перине. От опасностей лютых не прятал лицо И не сгинул в клубящейся адской пучине.
Я запомнил его стародавнюю быль — Как мороз примерял ему саван метельный, Как с обозом в сугробе он чуть не застыл — Царь Давид его вырвал
из тьмы беспредельной.
Прадед Яков невольно
стал в буре бойцом —
Большевистское иго не слаще метелей,
Власть своих угощала нещадно свинцом, Выжигая Россию из царских шинелей.
Лучшим пахарям места не стало в селе, В хром одетая чернь била их разнарядкой. С ликованьем бесовским на пьяном челе Их сажали и гнали, стреляли порядком.
Но Россия была не без добрых людей:
Об аресте своём Яков с Линой узнали,
На соседей оставив троих сыновей,
Они правду искать налегке ускакали.
Было сыну Володе лишь восемь годков,
Следом Изик и Лёня —
им шесть и «четыле».
Трёх еврейских ребят из своих чугунков Целый год всем селом
голодавшим кормили.
Самый старший из них,
малолетний мужик,
Станет дедом твоим, пережив лихолетье.
Горе выпало всем, но фашистское «жид» Страшным шрамом прошло
через наше столетье. Отковали невзгоды железных парней,
На таких мать-Россия века продержалась.
Они били в войну оголтелых зверей.
Стать в граните строкой
Изяславу досталось.
В переломном сраженье на Курской дуге
За Байкал, Баргузин,
за родных, за державу
Он сквозь время промчался,
сжав знамя в руке,
Стал он ангелом в стане
Господнем по праву.
За троих два оставшихся брата в живых
Жизнь прожили в борьбе,
не сломившись в заботах.
Орденов и годов дал им Бог золотых,
Ангел Изика род защищает в невзгодах.
Будь мужчиной в дедов! —
сыну я говорю.
И потомков взрасти,
как деды, —
благородных,
Чтобы в дебрях веков видеть рода зарю,
Что зажглась в прибайкальских
широтах раздольных!