Портретом грозным на стене,
Стальной эпохи мчались сани
По нам с сестрой в недетском сне.
Увы, вождя крутая строгость
И на домашних пролилась.
Но ведал и святых я кротость,
С соседской бабушкой молясь.
Отец, как вождь, внушал нам робость
Своей железной правотой.
Была ли маской эта строгость?
Покрыто мраком жизни той.
И о душе в семье молчали,
Как будто не было её.
А спросишь — грубо обрывали,
Мол, всё поповское враньё.
Контроль и страх был вместо храмов
В семейной сумрачной стране.
А золотого счастья граммы
Я находил на стороне.
Отец и в старости глубокой
Быть атеистом обречён.
А я молюсь, чтоб добрым Богом
Был весь народ стальной прощён.
5 октября 2012 г.